Дело не в том, кто тебя обидел. Дело в том, кем ты хочешь быть после этого.
22-летняя Катя очень зла на своего бывшего. Кажется, он пригласил ее лучшую подругу – Свету, на свидание через несколько дней после их разрыва отношений (когда она училась в институте).
35-летний Евгений не может простить сестру, потому что, по его мнению, она обращалась с ним так, как будто он был пустым местом, когда они были детьми.
Вероника говорит о своем негодовании по отношению к матери, которая, как она убеждена, любила брата больше, чем ее. В то время как ее отношения с матерью в конце концов изменились, и Вероника почувствовала себя достаточно любимой, горечь из-за того, что она не была любимицей матери, осталась.
Эти люди не являются изолированными примерами или какими-то особенными. Многие люди затаили обиду, глубокую обиду, которая может длиться всю жизнь. Многие не могут избавиться от гнева, который они испытывают по отношению к тем, кто «обидел» их в прошлом, даже если у них есть сильное желание, и они прилагают для этого согласованные усилия.
Почему мы держим обиды, когда их на самом деле довольно больно поддерживать, и часто кажется, что они работают против того, чего мы действительно хотим? Почему мы держим раны открытыми и активными, живя в прошлых переживаниях боли, которые мешают новым переживаниям произойти? Что держит нас в тупике, когда мы хотим двигаться дальше и отпустить? Самое главное, как мы отпустим?
Начнем с того, что обиды приходят вместе с личностью. С нашей неприкрытой обидой мы знаем, кто мы—человек, который был "обижен".” Как бы нам это ни не нравилось, в этой идентичности также есть какая-то правота и сила. У нас есть что—то, что определяет нас—наш гнев и жертвенность, - что дает нам чувство твердости и цели. У нас есть определение и жалоба, которая имеет вес. Чтобы отпустить обиду, мы должны быть готовы отпустить свою идентичность как “обиженного” и ту силу, твердость или возможное сочувствие и понимание, которые мы получаем через эту “обиженную” идентичность. Мы должны быть готовы отбросить” я", с которым плохо обращались, и шагнуть в новую версию самих себя, ту, которую мы еще не знаем, которая позволяет настоящему моменту определить, кто мы есть, а не прошлому несправедливости.
Но к чему мы на самом деле стремимся, к чему стремимся или просто держим обиду и укрепляем свою идентичность как “обиженного”? По правде говоря, наша обида и сопровождающая ее идентичность-это попытка получить утешение и сострадание, которых мы не получали в прошлом, сопереживание тому, что случилось с нами от рук этого “другого”, опыт того, что наше страдание имеет значение как кто-то, кто был жертвой, мы объявляем, что мы заслуживаем дополнительной доброты и особого отношения. Наше негодование и гнев—это крик, о котором нужно заботиться и относиться по-другому из-за того, что мы пережили.
Проблема с обидами, помимо того, что они являются обузой (как мешок осажденных токсичных отходов, который держит нас в гневе), заключается в том, что они не служат той цели, для которой они есть. Они не заставляют нас чувствовать себя лучше или исцелить нашу боль. В конце концов, мы становимся гордыми обладателями наших обид, но все еще не имеем опыта комфорта, которого мы в конечном счете жаждем, которого мы жаждали с момента первоначального ранения. Мы превращаем нашу обиду в предмет и держим его на расстоянии вытянутой руки—доказательство того, что мы пострадали, знак чести, способ напомнить другим и себе о нашей боли и о том, что мы заслуживаем. Но на самом деле наша обида отделена от нашего собственного сердца; рожденная из нашей боли, она становится конструкцией ума, историей того, что с нами произошло. Наша обида превращается в камень, который блокирует свет доброты от достижения нашего сердца, и таким образом является препятствием для истинного исцеления. К сожалению, в своих попытках вызвать у нас сочувствие, наша обида в конечном итоге лишает нас того самого сочувствия, которое нам нужно, чтобы освободиться от него.
Путь к свободе от обиды лежит не столько через прощение "другого" (хотя это может быть полезно), сколько через любовь к себе. Привести свое любящее присутствие к страданию, которое кристаллизовалось в злобу, боль, которая была вызвана этим "другим", — вот что в конечном счете исцеляет страдание и позволяет обиде растаять. Если это кажется слишком сильным, чтобы идти прямо в боль обиды, мы можем двигаться к ней с помощью кого-то, кому мы доверяем, или принести любящее присутствие к нашей ране, но из безопасного места внутри. Идея состоит не в том, чтобы заново травмировать себя, ныряя в изначальную боль, а скорее в том, чтобы уделить ей внимание с состраданием, которого мы не получили, о котором кричит наша обида, и привести ее прямо в центр бури. Наше сердце содержит и нашу боль, и эликсир нашей боли.
Чтобы избавиться от обиды, нам нужно отвлечься от того, кто “обидел” нас, от истории наших страданий и перейти к чувственному переживанию того, что мы на самом деле пережили. Когда мы переносим наше внимание внутри, в нашем сердце, наша боль смещается от “нечто”, что случилось с нами, часть нашего повествования, к ощущению, что нам известно непосредственно, а ощущением, что мы едины с изнутри.
Перефокусируя свое внимание, мы обнаруживаем успокаивающую доброту и сострадание, которых желает сама обида. Кроме того, мы берем на себя ответственность за заботу о наших собственных страданиях и за знание того, что наши страдания имеют значение, чего никогда нельзя достичь через нашу обиду, независимо от того, насколько сильно мы в нее верим. Тогда мы можем отпустить личность того, кто был” обижен", потому что она больше не служит нам и потому что наше собственное присутствие теперь исправляет это зло. Без необходимости в нашей обиде, она часто просто отпадает без нашего ведома. Что становится ясным, так это то, что мы там, где нам нужно быть, в компании нашего собственного сердца.
