ТИШИНА, вы бы не обратили на это внимания. НО! Это был бы эйфорический шепот, быстро потерянный в какофоническом потоке. Но в предрассветной тишине монастыря он был пронзительным, как воздушная сирена. Прозвучали две разные ноты, вторая чуть меньше четвертой, чем первая. Затем, остановившись на несколько секунд человек обернулся, посмотрел в пустоту и услышал. Услышал. Что же он услышал? Ничего. Но вглядываясь в пустоту своей комнаты, начинался слышаться шум дождя за окном, гул машин, смех детей, крик торговцев на улице. Тихие шаги и шелест одежды без голосов. Время пошло, оно и остановилось и нет. Словно кто-то решил отремонтировать старинные настенные часы, подправляя одну из шестерён.
Большинство монахов, монахинь и прихожан покинули свои камеры и отправились в залы один для мужчин и один для женщин в течение часа сидячей медитации перед первым двухдневным приемом пищи. Некоторые вместо этого провели час медитации при ходьбе: медленные, обдуманные, размеренные шаги вперед, руки сложены спереди или сзади. После утренней трапезы дневная медитация, еда, подметание, уборка проводились медленно, осознанно и, для большинства мирян, в полной тишине.
Но один из монахов тот, что смотрел в пустоту так и остался в своей комнате, не придя на медитацию. Он осознал, что лучше проведет время в тишине и спокойствии, чем будет ходить по монастырю и подметать его залы как веник.